Неточные совпадения
— Заколу! — кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто
к нему
приближался. Вокруг него собралась кучка
солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.
Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым. Вдруг полковник остановился и быстро
приблизился к одному из
солдат.
Один из
солдат, юный и сравнительно с другими слабый, но страстный не менее остальных, не мог дождаться возможности
приблизиться к обольстительному телу Мафальды.
В продолжение двух дней русские корабли стояли на Ливорнском рейде, толпы любопытных подъезжали
к ним на лодках, но
солдаты, расставленные по бортам, кричали, чтоб они не
приближались, угрожая в противном случае выстрелами.
A расшитые золотом пестрые мундиры все
приближались и
приближались к ним… Уж был ясно слышен лошадиный топот и громкий говор неприятеля с его типичным акцентом… Грубый смех то и дело звучал в отряде. Потянуло в воздухе сигарным дымом. Очевидно, кавалерийский неприятельский разъезд ехал без начальника, потому что
солдаты держались вполне свободно.
Шумский поднял гвалт на весь монастырь. Его хотели без церемонии отправить в карцер и прислали за ним двух отставных
солдат, но едва они
приблизились к нему, как он крикнул...
«Будь непререкаемо верна великой монархине, — писал Александр Васильевич. — Я ее
солдат, я умираю за отечество; чем выше возводит меня ее милость, тем слаще мне пожертвовать собою для нее. Смелым шагом
приближаюсь я
к могиле, совесть моя незапятнана, мне 60 лет, тело мое изувечено ранами, и Бог оставляет меня жить для блага государства».
Посланник их, мальчик, по-видимому, лет четырнадцати, не спешил удовлетворить желание ожидавших его и, медленно
приближаясь к ним, казалось, старался их поддразнить: то кривлялся, как фигляр, то маршировал, как
солдат, то скакал на одной ноге влево и вправо.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая
к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что,
приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие-то
солдаты косили очевидно на корм и по которому стояли лагерем: это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Баранщиков так струсил, что не стал отлагать своего намерения нисколько, а немедленно пошел в Галату и разыскал там русского казенного курьера, приехавшего из Петербурга с бумагами
к послу. Баранщиков расспросил у курьера, как и через какие города надо ехать до российской границы. Другого источника он для этой справки не придумал. Время же тогда
приближалось к магометанскому Рамазану, и Баранщиков, как турецкий
солдат, должен был идти на смотр
к великому визирю и получить жалованье.